– Кирилл, – Ольга неожиданно остановилась, вновь прижавшись к его груди. – Кирилл, посмотри на меня.

Он опустил глаза и застыл. В глазах девушки, смотревших на него, было столько боли и отчаяния, а еще в них отражались звезды – и эти звезды в эту ночь светили только для него.

Это был странный сон. Или не сон. Он проснулся от шума прибоя. Океан еще спал, волны лениво накатывали на песчаный берег. Кирилл осторожно накрыл Ольгу рубашкой и недоуменно огляделся, очень хотелось спать, но мешала ракушка, упершаяся острым краем в бок. Он, нащупал ракушку рукой и, вытащив ее из песка, отряхнул, после чего зачем-то сунул в карман брюк и, вздохнув, вновь устроился рядом с девушкой.

Глайдер взмыл вверх, унося его от дома. Кирилл припал к стеклу и смотрел на машущих ему рукой мать и Лиа. Пилот сделал прощальный круг, и машина рванула вперед, резко набирая высоту.

«Вот и кончилось детство».

Кирилл вздохнул и, посмотрев на удаляющийся город, сунул руку в нагрудный карман и, нащупав в нем небольшую ракушку, – улыбнулся.

Часть II

Кадет

Как ни странно, но академия расположилась в глуши, прямо посреди тайги – на берегу живописного озера. Тайга начиналась буквально в паре метров за высоким бетонным забором, окружающим всю территорию. Наверное, из-за этого тут хватало комаров и различной мошкары, несмотря на включенное защитное поле, которое бледно-синим куполом нависло над всей академией, но это все он узнал позднее. А в тот день больше всего Кирилла поразил размер академии, которая раскинулась на площади в несколько километров, среди девственных сибирских лесов. Пилот глайдера специально сделал круг над всей территорией, чтобы прильнувшие к иллюминаторам кадеты получше рассмотрели открывающиеся внизу пейзажи. Под летящей машиной проплывали какие-то строения, спортплощадки, непонятная местность с разрушенными строениями, ямами и останками техники. Мелькнуло взлетное поле со стоящими на нем несколькими аппаратами, причем из знакомых Кирилл опознал только «сейпер», затем глайдер пролетел над группой небольших двухэтажных зданий, стоявших практически на берегу озера.

– Это ваше новое жилье, – пояснил пилот. – Казармы для кадетов первых лет обучения.

– А где остальные живут? – поинтересовался Айко.

– Преподаватели вон там, – он кивнул головой в сторону холма, на котором высилось несколько коттеджей. – А с третьего курса вас распределят по филиалам ЦентрСпаса, так что оказаться можете в любой точке нашей системы. – А вот и академия, – прокомментировал пилот, показывая пальцем на два пятиэтажных здания, соединенных прозрачной трубой перехода.

Глайдер проскочил над зданием академии и завис над большой площадью, выложенной огромными шестигранными плитами. В центре площади возвышалась стрела флагштока, на которой развевался флаг академии. Темно-синее знамя с белой восьмилучевой звездой, в центре которой был изображен серебристый треугольный щит с эмблемой в виде латинской буквы «V».

Высадив привезенных новичков, пилот махнул на прощание рукой, и глайдер резко рванул с места, свечой взвившись в небо.

– Выделывается, – констатировал стоящий позади Кирилла парень, провожая машину взглядом.

– Кадеты, – раздавшийся из-за спины голос заставил всех обернуться.

Куратор Дорнер внимательно оглядел всех прибывших и удовлетворенно кивнул.

– Вроде все здесь, хорошо. Значит, во-первых, через пять минут вы должны быть в аудитории тридцать пять, где будет проведена вводно-ознакомительная лекция. Во-вторых, – он кинул Айко небольшой пакет. – Кадет, раздай всем прибывшим.

Подождав, пока парень выполнит поручение, Дорнер продолжил:

– Во-вторых, с сегодняшнего дня и до конца обучения вы группа «Омега», ваш порядковый номер вы найдете на выданном вам значке.

Кирилл внимательно посмотрел на небольшой значок в виде все той же белой восьмилучевой звезды, только на щитке над буквой «V» была выгравирована надпись «Омега» и под ней цифра 7. Пока он разглядывал свой значок, все уже направились к зданию академии, и ему пришлось догонять. Несмотря на то, что учебный год должен был вот-вот начаться, вокруг было на удивление пустынно. Лишь у самого здания на скамейке под раскидистой березой, он заметил нескольких студентов, что-то активно обсуждающих, да пару раз над ними проносились неизвестные машины, похожие своей формой на трехгранный наконечник стрелы.

– Пустынно как-то, не кажется?

Айко, идущий впереди с Минако и рассказывающий девушке о своей деревне, причем рассказ производился в лицах, от чего та постоянно хихикала, остановился и, прервав очередную байку о ловле крабов, непонимающе посмотрел на Кира.

– Пусто, говорю.

Айко огляделся вокруг и пожал плечами.

– Может, еще не все прибыли или, наоборот, в казармах обустраиваются, кстати, вот еще кто-то прилетел, – он кивнул в сторону приземляющегося на площади глайдера.

– Кир, хватит думать, пошли на вводной лекции у препода спросишь. – Минако улыбнулась и, подхватив парня под руку, потащила за собой. Айко, все еще с интересом смотрящий на новоприбывших, которые выпрыгивали из чрева глайдера, неожиданно не обнаружил рядом с собой девушку и, шумно возмущаясь, бросился догонять друзей.

Судя по висящему в вестибюле плану, 35-я аудитория находилась на третьем этаже здания, о чем и сообщила им Минако, направляясь к лестнице. Кирилл уже последовал за ней, как двери позади него разошлись, пропуская двух студентов в черной форме академии.

– О, новички прибыли, – констатировал один из них. – Добро пожаловать в наши ряды. Кто куратор?

– Дорнер вроде бы, – сказал Кирилл.

– Дорнер, не повезло вам, – поморщился студент. – У него после первого курса обычно половина кадетов ноги делает.

– Такой придирчивый? – поинтересовалась Минако.

– Да нет, – кадет пожал плечами, – просто никому послабления не дает, гоняет, дай бог.

– Ну, это не страшно, – Айко махнул рукой, – меня вон отец так дома гоняет, что пятками порой сверкать не успеваю.

Кадеты рассмеялись.

– Ладно, удачи, – они направились к лестнице.

– Ребята, подождите, – Кирилл догнал остановившихся парней. – Один вопрос можно?

– Валяй.

– Учебный год, можно сказать, уже начался, а почему народа так мало?

Один из ребят пожал плечами.

– Да у нас вообще народа не переизбыток. На втором курсе всего человек сто учится.

– Меньше, – покачал головой его товарищ, – группу «дельта» расформировали.

– Ну, значит, меньше, – он сочувственно посмотрел на Кирилла. – Многие, когда получше вникают в специфику нашей профессии, просто уходят, а некоторые нагрузок не выдерживают.

– Понятно, – кивнул Кир. – А зачем тогда такие большие корпуса?

– А это… – парень усмехнулся. – Ну, когда-то «Искатель» был крупной академией и, если мне не изменяет память, то здесь обучалось несколько тысяч человек в год, увы, сейчас не так. В принципе, все это вам на вводной расскажут, вы ведь туда?

– Да.

– Ну, тогда поспешите, а то Дорнер наряды влепит и не посмотрит, что только прибыли.

– Наряды? – Кирилл непонимающе посмотрел на ухмыляющихся ребят.

– Ни че, скоро все узнаешь.

К удивлению парня, аудитория оказалась практически полностью заполненной, и, на первый взгляд, в ней собралось не меньше двух сотен новоприбывших. Едва их группа вошла в аудиторию, как разговоры на мгновение смолкли, чтобы через мгновение возобновиться с новой силой.

Кир, оглядев ряды дугообразных парт (человек на десять каждая), размещенных одна над другой, вздохнул и подумал, что студенческие аудитории никогда, наверное, не изменятся, сколько бы веков не прошло. Те же парты, уходящие вверх, та же доска и кафедра для преподавателя рядом с ней. Всё то же, что и сотни, тысячи лет назад. Ну и пусть нынешние парты – это, по сути, компьютерные терминалы, а доски – это плазмопанели, ну и что, что кафедра преподавателя – это мощный виртсервер, и даже лежащий у доски мел – это сложная электронная штуковина. Какая разница, что студенты теперь сидят не на потертых деревянных скамейках или в вечно драных креслах, а в специальных сиденьях, подстраивающихся под изгибы их тел. И пусть пишут они не в вечно помятых тетрадях чернильными ручками, а ведут конспект специальным электронным пером на листе, что, по сути, экран мини-компа с терабайтами памяти. Все равно суть-то не изменилась.